Главная » Это интересно » «Придурки штурмуют макет Рейхстага»: почему россияне гордятся лишь прошлым

«Придурки штурмуют макет Рейхстага»: почему россияне гордятся лишь прошлым

Недавно в Еврейском музее при поддержке Фонда Егора Гайдара прошла дискуссия, в ходе которой участники пытались выяснить уровень влияния прошлого на современные взгляды россиян. В дискуссии принимали участие Дмитрий Орешкин (политолог и журналист), Лев Рубинштейн (публицист и поэт), в роли арбитра был Леонид Гозман (психолог, политолог и президент фонда «Перспектива»). Выслушал и воспроизвел наиболее интересные эпизоды дискуссии специальный корреспондент «Ленты.ру» Михаил Карпов. Мы же сделали выдержку самого интересного.

В начале дискуссии Леонид Гозман говорил о том, что россияне сейчас живут в эпоху перемен, несмотря на то, что большинство жителей России придерживаются консервативных взглядов и вовсе этих перемен не желают.

Политолог Дмитрий Орешкин в ответ заявляет о том, что нельзя называть всех россиян типичными консерваторами, также как и нельзя утверждать об их прогрессивности, ведь нынешнее население России представляет собой симбиоз различных национальностей, с их традиционными убеждениями и представлениями о реальном положении вещей.

«Прежде всего, я не думаю, что мы — единый народ. Во времена Советского Союза было определение: новая историческая общность людей — советский народ. С одной стороны, в ней были таджики, а с другой — эстонцы (…)Нельзя говорить о том, что мы как россияне — консервативные или мы — прогрессивные. Это не совсем понятно, потому что мы очень разные».

На становлении нынешней России, как раз как консервативного государства, повлияло правление и европейцев, и самого Сталина, война и коллективизация также сыграли в этом вопросе не последнюю роль. «В результате получилась империя, вывернутая наизнанку, очень консервативная, очень боящаяся перемен», — говорит Орешкин.

Совокупность всех данных факторов привела к тому, что в стране властвуют противоречия, а у российского народа отсутствует понятие национального единства.

По словам Орешкина, на деле получается, что народ готов к переменам и даже стремится к ним, но власти продолжают пропагандировать ностальгию о советском прошлом, превознося его как «лучшие времена». Хотя Орешкин в своей речи развенчивает миф об этих самых «лучших временах» и заявляет, что Союз вовсе не был такой сверхдержавой, как принято считать в обществе:

«Когда началась война, Советский Союз встретил врага той самой частью тела, которой ежей пугают. Страна очень мужественно этим местом оборонялась, надо отдать должное, но СССР был к войне катастрофически не готов и настраивался по ходу дела. Все эти байки по поводу индустриализации при помощи сильной руки — фейк. Конечно, был ДнепроГЭС, который построили в 1935-1939 годах, были сталь и чугун, но стрелять было не из чего».

Проблема россиян в том, что все перемены, которые происходят в стране, — это вынужденная мера, меняться начинают по необходимости, а не из тех соображений, что нужно модернизировать страну и идти в ногу с прогрессом.

Лев Рубинштейн же и вовсе говорит о том, что россияне, которые называют себя консерваторами и являются приверженцами традиций прошлого, на самом деле, даже не знают, в чем же эти традиции заключаются. Такая всенародная любовь к традиционализму, по мнению Рубинштейна, свидетельствует об отставании от всего остального мира.

«В наше время есть простые критерии, лакмусовые бумажки: возможен, скажем, гей-парад или нет. В Тель-Авиве, где живут очень религиозные люди, он возможен, в Москве — нет. В Киеве совсем недавно он тоже был возможен, хотя и подвергался нападениям ребят с традиционалистскими взглядами. Это не консерватизм, это самое обыкновенное мракобесие — слово, которое в гораздо большей степени описывает нашу ситуацию», — заявляет Рубинштейн.

И, так же, как и Дмитрий Орешкин, Лев Рубинштейн тоже говорит о том, что российская общественность раскололась на два лагеря – те, кто стремится к переменам, и те, кого они панически пугают. Но на данный момент ситуация складывается таким образом, что россияне не имеют ни малейшего понятия о том, каким будет их будущее.

«Это настолько очевидно, что мне даже недавно приснился сон, будто я читаю в газете или ленте новостей о принятии Госдумой закона, в соответствии с которым запрещено употребление глаголов будущего времени».

А если нет будущего, то реальность получается тоже какой-то размытой. Единственное, что остается людям – идеализировать свое прошлое. Но также Рубинштейн говорит, что архаика свойственна большинству населения всего земного шара, такой образ мышления не является чем-то предосудительным (в том случае, если он не влияет на модернистски настроенных людей).

Политолог Орешкин ссылается на слова философа Александра Дугина, который говорил о том, что сила российского народа – в приверженности какой-то идеи. Именно поэтому российские власти все время пытаются данную идею как-то обозначить (зачастую, безуспешно). А прежде всего, стоит задуматься, к чему нужна подобная «идейность» общественности?

«Есть ряд государств, у которых нет национальной идеи. Какая идея сегодня у Бельгии, Швеции, Британии, Франции, да и Германии тоже? Я даже скажу страшное — по-моему, ее нет даже у США. Ничего, живут», — говорит политолог.

По поводу российского консерватизма Орешкин говорит, что россияне долго жили идеей светлого будущего, а после того, как оно не наступило, стали придерживаться идеи светлого прошлого. Причем, в сознании современных россиян прошлое настолько идеализировано, что скорее напоминает сказку, чем реальность.

В итоге дискуссии Орешкин выразил мнение о том, что здравый адекватный консерватизм вполне имеет право на существование, в то время, как слепая вера в сказки о «светлом прошлом» не принесут российской общественности никакой прогрессивной пользы.

«Я с симпатией отношусь к разумному консерватизму, основанному на рациональном анализе прошлого, и меня пугает иррациональная вера, говорящая о том, что мы всегда были могучими, свободолюбивыми и вели освободительные войны, в то время как на нас постоянно нападали, и поэтому нам надо опять сплотиться и, как уже было сказано, «повторить». Такая логика ведет нас к катастрофе».

226

Добавить комментарий