Главная » Шоубизнес » Внебрачный сын Жванецкого рассказал о своих отношениях с отцом

Внебрачный сын Жванецкого рассказал о своих отношениях с отцом

Мало кто знает, что на самом деле 35-летний журналист и драматург Андрей Рывкин, который был соавтором сценария фильма «Духless 2» и сериала «Лондонград», приходится сыном известного сатирика, легендарного одессита Михаила Жванецкого. Недавно на сайте журнала Esquire Андрей опубликовал эссе, в котором рассказал всю правду о своих взаимоотношениях с биологическим отцом.

Рывкин с самого детства знал, кто его отец. Каждое выступление Жванецкого по телевизору было для маленького Андрея испытания — когда все слушатели смеялись, мальчик страдал от душевной боли.

«Я был панчлайном его шуток: то он не может вспомнить, сколько у него детей (зал надрывается), то изрекает, что »одно неверное движение, и ты отец» (зал погибает со смеху). После его эфиров я рассматривал себя в зеркало, понимая, что его »одно неверное движение» — это я», — говорит Рывкин.

Андрей рассказывает, что Жванецкий мало интересовался его жизнью. Вместо желанной отцовской любви были лишь деньги на карманные расходы.

«Я был слишком труслив, чтобы признать, что не нужен отцу, и принимал этот кэш как папин подарок. Как свидетельство, что отец у меня все-таки есть».

За всю свою жизнь парень виделся с отцом не больше десятка раз. Андрей еще в детском возрасте вместе с матерью покинул Россию, семья иммигрировала в США. Рывкин рос вместе с отчимом. Впервые мальчик увидел родного отца в 11-летнем возрасте. Встреча состоялась в Бостоне, куда Жванецкий прилетел на гастроли. Тогда Михаил не узнал сына, хоть они были похожи как две капли воды.

«Я вспомнил, когда отец первый раз позвонил мне. Он был пьяным, в Горках-9, где только что пообедал с Ельциным. Там они шутили под водку, которой, видимо, было так много, что папа попросил ФСО найти мой телефон. Служба с задачей, как обычно, справилась. А я, к сожалению, нет.

Мои успехи (мне было шестнадцать) не произвели на папу никакого впечатления. После того как президент страны приглашает тебя на частный обед, один на один, мои разговоры о школе, каких-то девочках и о том, что с меня наконец сняли брекеты, были скучны Михаилу Жванецкому. Это было нормально, говорил я себе, оправдывая дикую боль и чувство неполноценности, которые возникали от каждого слова отца, — он в гостях у самого Ельцина, и это я такой скучный. Пока не дорос.

Заканчивая разговор, биологический папа одарил меня одним из своих великих, но, к сожалению, неопубликованных афоризмов: «Андрей, сначала я должен полюбить тебя как собеседника, а уже потом — как сына». На прощание он попросил не называть его папой: «Только отец! Так монументальнее, понимаешь?». На этом спецсвязь отключилась.

Я остался заплаканным у гудящей телефонной трубки. Надо стать таким же интересным собеседником, как Борис Ельцин, Иосиф Бродский или Михаил Барышников — все папины друзья-собеседники, — чтобы решить вопрос отцовской любви. Я вытер слезы, принялся читать книжки и даже писать что-то свое. Ведь не о брекетах же с ним говорить — полубогам весь этот мой быт был не нужен».

Возможно, именно благодаря этому, Рывкин стал успешным сценаристом и драматургом. Продюсер и телеведущий Сэм Клебанов считает, что в своем эссе Андрей наконец-то смог выплеснуть горечь и обиду детских лет:

«Этот текст — просто душераздирающий coming-out ребёнка брошенного «великимотцом» и всю жизнь преодолевающего комплексы собственной ненужности. Не знаю, прочитает ли его отец этот текст, но мне кажется, что если да, то он в гораздо большей степени должен вызвать у него гордость за сына, чем стыд за собственное к нему отношение. Или даже так — гордость за сына станет отличным инструментом подавления стыда».

 

248

Добавить комментарий