Реальная жизнь иммигрантов на Брайтон-Бич: чебуреки, рунглиш и Шуфутинский
Белоруска Алиса Ксеневич два года прожила в Нью-Йорке. О своем опыте жизни в иммиграции женщина решила написать книгу, в которой «все по-честному, а не сплошные восторги». Об этом рассказывает TUT.BY.
Русский Бруклин — это место, где есть чебуречные и рестораны, из окон которых звучит Шуфутинский; место, где на каждом углу слышна русская речь вперемешку с английскими «okay» и «you know»; место, жители которого так и не смогли (или не захотели) интегрироваться в американское общество, предпочитая создать уголок своей родины в 40 минутах от Манхэттена.
Креативные жители
В Бруклине выпускают более десятка русских изданий, продаются такие газеты в русских магазинах и стоят копейки. Продажи, объявления о знакомствах, поиск работы, юмористический раздел — в издания можно найти различные разделы.
По объявлениях о знакомствах видно, что русские люди — народ творческий, и даже к подаче такой заметки подходи с креативом. Вот какие «перлы» можно встретить в этом разделе:
«Хороша женщина – глаз не оторвать! Настоящая красота не уходит на пенсию. Вот осталась я одна, 66, я и водитель, я и бык, я и баба, и мужик. Хочу быть женщиной и в 80!».
«Вылитая Кармен, восточная красавица, 26. Девушка в цвету, умная, как помощник президента, леди-улыбка, мечтает о серьезном случае перехода с черной полосы на белую».
«Она выглядит как человек, у которого есть Дело, на которое стоит положить жизнь. 32/166, доктор. Полный комплект счастья перед тобой».
«Парень высшей пробы, 30, банкир. Красивый, талантливый, успешный. Нью-Йорк – это часть его жизни и его ДНК. Вполне статусный муж».
«Солнечный человек. Судьба – ошибка, жила так, как жить нельзя. 56/170, устроена, работающая, давно без жилищных и материальных проблем. Статная, яркая, шумная, вся с изюминкой… Решила порвать роман с одиночеством».
Языковая особенность
Местные жители предпочитают общаться на русском языке, но все же английские слова со временем плотно въедаются в речь. Люди теряют лексический запас, путаются в словах и уже не могут грамотно выразить мысль на родном языке.
Эксперт в психолингвистике Валерий Белянин говорит, что в эмиграции сначала теряется интонация, затем появляются иноязычные вставки.
Носитель языка теряет порядка 5% информации в год. Когда человек в разговоре сбивается с одного языка на другой и не даже не замечает этого, вероятно, у него развилась билингвальная шизофрения.
«Дети русских американцев признаются: «Мы думаем как взрослые, а говорим как дети». Причем сами они уверены, что слова типа «макровейв», «лоер», «скедьюл» – это русские слова, поскольку слышали, как их родители вставляют такие слова в речь, или читали в объявлениях местных газет. На вопрос о том, какой язык является для них родным, они отвечают по-разному: «английский», «русский», «русский и английский», — пишет Ксеневич.
Еще одна речевая особенность американцев — вежливость и отсутствие приказного тона. Здесь не принято говорить «помой!», «убери!», «сделай то-то». Такие фразы заменят вопросительным «Не мог бы ты …?». Также тут принято извиняться на каждом шагу. Если вы едете в переполненном транспорте, то отовсюду слышите «сорри!».
«У славян и американцев принципиально разное интонирование. Голосовых модуляций у них гораздо больше, чем у нас, и происходят они в более высоком регистре. Мы, славяне, для американцев звучим либо очень агрессивно, либо апатично-недовольно, наши типичные интонации именно так воспринимаются американским ухом. Кроме того, если задуматься, этикетные формы требуют такого – неестественного – голоса. Когда мы пытаемся быть милыми, вежливыми, радушными, интонация ползет вверх. Понаблюдайте за девушками в момент их флирта с противоположным полом, и вы поймете, как звучат американки!», — отмечает белорусская писательница.
